Ю.Н.Лапин

Посвящение в инструктора

1979 год, август, Кавказ. Мы с Б.И. Борисовым с большим опозданием приезжаем со сборов в Фанах (Фанские горы) в альпинистский лагерь Алибек на стажировку, необходимую для получения инструктоского звания. Опасались, что нас выгонят за опоздание, но Начуч (начальник учебной части, спортивный глава лагеря) Ю. Болижевский неожиданно принял нас как родных, только что не расцеловал. Оказалось, он в прошлую смену поссорился с инструкторами, и они в большинстве своем уехали, поставив лагерь в критическое положение...

У меня как у отличника была одна смена стажировки, для Борисова это была вторая, последняя стажировка. Поставили меня на отделение новичков, одного, без шефа-инструктора. Но работать было легко и приятно, у меня никогда больше не было такого ровного состава участников: все студенты средних и старших курсов, половина из университетов (университеты тогда были редкостью). Опыт работы с начинающими альпинистами был, благодаря многочисленным выездам секции на скалы в Крым.

В самом начале смены, кто-то из инструкторов с подтекстом поведал мне поучительную историю про разумного стажера из прошлой смены, Ионочкина. Зная о том, что в Алибеке закончивших стажировку в конце смены бросают в бассейн (а вода в нем холодная, из горных ручьев), он явился на праздник посвящения новичков в альпинисты в плавках. Я намотал на ус полезную информацию...

За смену в 20 дней произошло немало запоминающихся событий (это мягко говоря, так я родился во второй раз и побывал кавказским пленником), но пишу я не роман, а рассказ, и не буду уклоняться от заявленной темы.

Итак, смена подходила к концу, предстояло завершающее зачетное восхождение, после которого новички становились «значкистами» (был такой промежуточный перед третьим разрядом этап, через который сейчас проскакивают). Рано утром, как и полагается, дежурные встали пораньше и начали готовить завтрак. Кастрюлю на примусе расположили на ровной площадке перед входом в одну из палаток. Варилась манная каша на отделение в 10 человек. Крышки на кастрюле не было... В это время староста отделения решил встать пораньше, не дожидаясь общего подъема. Он обул кеды в палатке и сделал первый шаг, уж не помню с какой ноги, на выход… прямо в кастрюлю.

... Пока он срывал кед и носок, пропитавшиеся кипящей кашей, получил нешуточный ожог ступни. Находившаяся при отряде врач, осмотрев пострадавшего, поставила нетрадиционный диагноз: ожог 2Б степени (в медицине ожоги различаются только по числам, градаций А и Б нет, но это был альпинистский доктор). С такой травмой несчастный на восхождение идти не мог, да и вообще передвигался еле-еле, ковыляя с палочкой. Ему все сочувствовали, но помочь ничем не могли, ожог болезнен и заживает долго.

Не помню как разобрались с завтраком, может помогли другие отделения. «Отряд не заметил потери бойца» и успешно совершил восхождение 1Б категории трудности на пик Кап.

Пик Кап, 1979, фото на вершине. В центре третья слева стоит Валентина Феогниевна, инструкторша, которую назначили во второй половине смены.

По возвращении на бивуак, командир отряда отправил меня со старостой в лагерь заранее, чтобы на крутой спусковой тропе не задерживать весь отряд. Долго ли, коротко ли, спустились мы в лагерь. А лагерь гудел, все, как и положено, готовились к встрече нашего отряда новичков, к празднику посвящения их в альпинисты. В те времена это было яркое, феерическое действо. При наличии общих моментов, в каждом лагере были свои особенности его проведения. В Алибеке, преимущественно студенческом лагере, эти традиции были особенно богатыми. В конце, «на закуску» посвящали в инструктора бывших стажеров, буде таковые окажутся в наличии. На сей раз в наличии были трое: я, Борисов и одна стажёр-девица. Новоиспеченных инструкторов незатейливо бросали в бассейн. Памятуя об этом, я, по приходе отряда, отправился на мероприятие в плавках.

Все шло своим чередом, на меня никто не обращал внимания и через некоторое время в голову пришли мысли, что напрасно я мерзну, да и выгляжу, наверное, по идиотски среди одетой публики. Пошел к себе и оделся. Но из осторожности все же выбрал позицию поодаль, в сторонке, так, чтобы не бросаться в глаза и иметь возможность незаметно ретироваться.

Когда праздник стал подходить к концу, я подумал, что пора мне на всякий случай, тихо, по английски, удалиться. Не оборачиваясь, начал потихоньку пятиться назад. На третьем-четвертом шагу вдруг почувствовал прикосновение к спине и ниже множества раскрытых обнимающих рук. Оказывается меня «пасли», тихо подошли сзади, ждали, я же сам пошел в раскрытую пасть. Несколько инструкторов подхватили меня, тело приняло горизонтальное положение и неспешно поплыло в направлении бассейна под общий смех и улюлюканье. Был объявлен следующий номер: посвящение стажера в инструктора. Только ребята-участники моего отделения спонтанно, не по сценарию бросились на выручку, но куда им было против матерых инструкторов. После нескольких энергичных раскачиваний я взлетел и, описав, как мне показалось, высокую дугу, ушел под воду довольно глубоко и далеко от «берега». Открыл глаза, вокруг была вода, зеленоватая, прозрачная и очень холодная. Определив по пузырькам где верх, пошел на всплытие. На поверхности огляделся и взял курс на ближайший берег. Намокшая одежда тянула вниз, затрудняла движения… «Кровожадность» толпы была удовлетворена и остальные стажеры избежали моей участи. В этом была некая справедливость, поскольку Борю уже бросали в бассейн после первой стажировки.

Позже я был свидетелем посвящения в инструктора стажеров в соседнем лагере «Домбай». Обряд проводился отдельно, поздно вечером, с процессиями в черных плащах с капющонами, при свете факелов. Тоже использовался бассейн, но была богатая драматургия, произносились речи, задавались вопросы. Стажеры должны были отвечать, давать клятвы. Мне понравилось больше.

Джентльменский набор

В 1983 году, работая инструктором в альплагере Шхельда, познакомился со стажером, молодым аспирантом из Кишинева. Был он интеллигентен и остроумен. Сходили с ним на спортивное (без участников) восхождение на пик 1–го мая по 4А маршруту. Запомнился один его рассказ. Был он стажером же на сборах, которые возглавлял знаменитый альпинист, кажется Божуков, но может быть и Овчинников, не помню, да простят мне оба. У нашего стажера не было пуховки (теплая пуховая куртка), начальнику потребовалось на некоторое время в Москву, и наш герой попросил у него куртку на время его отъезда и получил ее во временное пользование.

В то время зажигалки не были в ходу и альпинисты пользовались спичками. Не подумайте плохого, не столько для курения, сколько для разжигания бензиновых примусов, весьма капризных. В условиях дождей, снега и сырых палаток, сохранить их сухими было непросто. Решалась эта задача каждым по своему. Мой рассказчик помещал коробок спичек в два вставленных друг в друга изделия № 2. Так в советское время именовались презервативы, автором такого названия, согласно легенде, был Л. П. Берия. Кроме того, у него в отделении была девочка, у которой пошаливало сердце, и он носил для нее валидол.

Когда начальник возвратился, стажер вернул ему пуховку, забыв освободить карманы от своих вещей, что имело для него неожиданные публичные последствия. На следующее утро, на общем построении сбора он был вызван из строя, и начальник торжественно, вернул ему карманный набор, поставив его в пример: «Вот, обратите внимание, джентльменский набор настоящего инструктора: спички, валидол, презервативы!».

О чем вы говорили

Рассказ приятеля: однажды зимой в номер горнолыжной гостиницы на Кавказе, где он сидел с двумя подругами-горнолыжницами, к нему заскочила случайно встреченная знакомая фанатка — альпинистка и сразу, взахлеб стала рассказывать о своем летнем восхождении. Изложение шло примерно в такой манере: «Ты знаешь, я этим летом сделала шикарную ледовую стену на фифах!». И дальше в том же духе. Когда она ушла, обе девицы повернули к нему изумленные лица и спросили: «О чем она рассказывала?».

Ю.Н. Лапин, уд. № 572,
15 – 16 августа 2010 года. Село Красный Яр Царицынской губернии.